Стандартов красоты не существует, как не существует «стандартной красоты». Даже изучив
, мы увидим лишь часть истины: Венеру Милосскую, Мону Лизу и Мэрилин Монро критиковали не меньше, чем супермоделей современности, но возможность быть собой и не подстраиваться под чужие вкусы долгое время была настоящей роскошью. Разберемся в том, как возникают идеалы и поищем формулы успеха, чтобы предсказать ближайшее будущее в сфере красоты и моды.
Есть три основных теории того, почему стандарты красоты вообще появились и стали важными для миллионов.
С точки зрения психологии, идеалы красоты экономят время и нервы:
Условный эталон, который формируется под влиянием вкуса и исторической ситуации, часто подается, как что-то одназначное и бесспорное. Но не один человек (и не сотня), глядя на Венеру, Мадонну, Мэрилин, Барби и других общепризнанных красоток своего времени, подумал — «моя девушка лучше». Перечислим основные факторы, которые влияют на формирование идеала.
Исторический контекст важен. Во время войн и бедствий ценили пышнотелых женщин, в изобильные — предпочитали худых. Существует даже «индекс длины юбки», его придумал экономист Джордж Тейлор в середине 1920-х. Он предположил, что длина подола женской юбки может служить индикатором состояния экономики: чем выше подол — тем благополучнее дела обстоят на бирже, и наоборот.
Эстетика не при чем: Тейлор описал корреляцию модных трендов и финансового рынка в контексте одной конкретной сферы легкой промышленности. Чем короче юбки — тем выше потребность женщин в чулках. В финансово трудные периоды, выгоднее носить длинное и на чулки не тратиться. Так что
мода не предсказывает экономические кризисы, а реагирует на них.
Впрочем, платья действительно стали заметно короче до начала Великой Депрессии 1929 года. А пик первой волны популярности мини-юбок пришелся на период незадолго до нефтяного кризиса 1973 года.
Руководитель нью-йоркского Института костюма Гарольд Кода уверен, что колебания длины подола связаны с душевным состоянием женщин: в моменты пессимизма перед кризисом всем хочется спрятаться, закутаться.
Даже трейдер Виктор Нидерхофер, личный брокер Джорджа Сороса, поддерживает идею: его мнение основано на сравнении длины подола в разные годы XX века с индексом Доу-Джонса (средний показатель курсов акций крупнейших компаний США). Грубо говоря, чем короче была женская одежда, тем активнее работали мужчины. Как только подол удлинялся, мужчины начинали зарабатывать меньше, и индекс падал.
Идеал красоты не появляется из воздуха. Если копнуть, выяснится, что первыми одобрили ту или иную черту внешности какие-то влиятельные люди с собственными вкусами и широкой аудитория. Королевский двор, художники и поэты, кино и подиум, соцсети. Во все времена строили теории, посвященные женской красоте, и писали трактаты именно мужчины — философы, математики, ученые и творцы. А женщины уже самовыражались в заданных рамках, иногда даже не осознавая — объективной истины не существует.
Термин male gaze или «мужской взгляд»
впервые использовала кинокритик Лорой Малви: она обратила внимание на то, что в кино героини-женщины всегда показаны так, чтобы подчеркнуть те черты и качества, которые нравятся мужчинам: пассивность, сексуальность в любых, даже бытовых ситуациях, безоговорочная поддержка. Зритель подсознательно отождествляет себя с главным героем, который смотрит на женщину подобным образом, поэтому считают такой образ женщины настоящим и вполне реалистичным.
Конечно, исключения есть, как есть и female gaze в искусстве. Но в историческом контексте сила желаний одной половины человечества пока еще «весит» объективно больше, чем запросы другой половины. И это не может не повлиять на наши представления о прекрасном.
Простоту всегда сменяет пышная роскошь, яркую сексуальность — интеллектуальная красота, длинные юбки приходят на смену мини. Стремиться за трендами утомительно, проще дождаться, когда трендом станет то, что вы любите и то, что вам идет. Например, если экономически тяжелые времена затягиваются, человек ударяется в идеализацию прошлого и в моду входит ретро.
Требования к идеалу всегда противоречивы и нелогичны. Например, женская фигура идеальной древней Римлянки должна напоминать мужскую, от женщин солнечной Италии Возрождения общество требует бледной кожи и светлых волос, а современная женщина должна быть одновременно стройной, но фигуристой. Исключения, вроде сочетания тонкой талии с большой грудью, берутся за правило, соблюдать которое непросто.
Цвет волос Мэрилин Монро не всегда был платиновым блондом, но это не все: она отказалась даже от собственного голоса, чтобы стать звездой. Актриса занималась с вокальными тренерами и старалась всегда говорить особым образом, с придыханием и искусственной хрипотцой. Некоторые признаки современного идеала практически недостижимы без вмешательства пластического хирурга. Постоянное стремление к идеалу — верный путь к фрустрации и недовольству собой.
Общие принципы красоты во многом остаются одинаковыми в самых разных культурах: женщины хотят того, чего у них нет, потому что общество убеждает их в том, что именно это — ключ к успеху. Перебинтованные ноги девочек в Китае, выпрямленные волосы чернокожих женщин в Америке и массовое увлечение диетами в Корее — явное тому доказательство.
Наглядный эксперимент: 40 мастеров из разных стран обработали снимок девушки в соответствии с собственными стандартами красоты.
Если пытаться упростить красоту, ее можно свести к формуле: именно этим и занимались мыслители от древности до наших дней. Прикладная польза этого процесса не совсем ясна: даже современная пластическая хирургия не умеет полностью менять пропорции лица и черепа, а значит, идеал останется недостижимым даже если формула будет найдена.
Марк Поллион Витрувий в своем трактате «Десять книг об архитектуре» обозначил идеальные, с его точки зрения, пропорции не только зданий, но и людей — от длины рук, ног и пальцев до черт лица. Так, треть пропорционального лица должен был составлять лоб — от линии роста волос до бровей, а треть — челюсть, от кончика носа до кончика подбородка.
Полторы тысячи лет спустя Леонардо да Винчи нарисует своего
«Витрувианского человека»
, но не совсем по канонам Витрувия, а в соответствии со своими представлениями о прекрасном.
В XX веке доктор Стивен Маркуорт, основавший компанию Marquardt Beauty Analysis (MBA), создал универсальный шаблон красоты на базе «золотой пропорции».
Идеально пропорциональные черты Маркуорт объединил в «золотую маску красоты» для анализа симметрии и гармонии человеческого лица. С ее помощью можно определить, насколько близко к совершенству то или иное лицо.
А вот стэнфордский математик Кит Девлин считает золотое сечение «надоедливым мифом». Девлин говорит, что золотое сечение существует повсюду в мире природы — например, в головках подсолнуха и сосновых шишках, но мы не считаем их идеалом красоты.
Дело не в красоте, а в полезности:
растения выживают, оптимизируя количество получаемого солнечного света и питательных веществ, многие из них растут по этому идеальному образцу. Лепестки некоторых цветов, например, распускаются веером в последовательности Фибоначчи, чтобы получить как можно больше солнечного света. Но в отношении внешности людей теория золотого сечения, как и любая математическая теория, по его мнению, не применимы.
Девлин говорит, что многие сторонники теории золотого сечения получают от идеи прибыль:
«Даже зубные протезы продать проще, если скажешь, что они созданы с учетом золотого сечения».
Но никаких доказательств связи пропорций с красотой нет, потому что:
Мы считаем, что красота поможет заслужить любовь, а миллионы не могут ошибаться, поэтому выбираем те идеалы, которые находятся у нас на виду. Результат: ловушка стандартизации общества, в котором каждый хотел бы быть уникальным.
Наглядный пример: голландский фотограф Ханс Эйкельбум на протяжении 20 лет работал над проектом «Люди XXI века», в рамках которого делал фотографии выходивших на улицы людей, а затем составлял коллажи. Во время просмотра его подборок можно сделать вывод, что как бы человек ни старался продемонстрировать свою индивидуальность, он всё равно смешивается с толпой аналогично одетых людей.
Вся сфера поиска идеальной красоты наполнена мифами. Стандарты красоты не меняются по сигналу часов каждые десять лет, это мы придаем значение сменам декад и пытаемся подвести итоги и сформулировать эстетические принципы.
Все вовсе не считают красивым одно и то же, просто мы видим те образы, которые нашли наиболее массовую поддержку. При этом
показывают связь красоты и счастья:
конвенциональная привлекательность открывает больше возможностей в карьере и отношениях, позволяя с легкостью переживать сложности.
Стандарты красоты приносят выгоду бизнесу: представьте, что производителю одежды нужно расширить размерный ряд, не ограничиваясь шкалой XS-L, чтобы угодить всем. Как минимум, предлагать индивидуальный подход в сфере красоты и моды экономически сложно.
С точки зрения биологии, объективный идеал красоты не изменился с древних времен: красива здоровая, активная, довольная жизнью женщина. Но во времена палеолита ее моральное и психологическое здоровье спасало ожирение, позволяющее успешно пережить суровую зиму, а в XXI веке — услуги косметолога, стилиста и пластического хирурга, позволяющие справиться с неуверенностью в себе и повысить шансы на успешный брак и карьеру.
Есть шанс, что в будущем внешность не будет настолько важна. Уже сейчас на подиумах и в соцсетях заметен тренд на гендерную и этническую расплывчатость, когда невозможно определить пол, этнос и возраст. Миллениалы уделяют большое внимание внешним проявлениям успеха, атрибутам богатства, потому что выращены поколением беби-бумеров, сильно ориентированных на материальные блага. А следующее поколение альфа, рожденное после 2010 года, скорее всего, преодолеет расовые, гендерные, социальные и прочие предрассудки и научится принимать свою внешность без оглядки на нормы и идеалы.
У современной инклюзивности, бодипозитивности и diversity есть свои побочные эффекты: мы говорим «мы все красивы», но по-прежнему настаиваем на том, что красивой быть обязательно, при этом важно убедить остальных в том, что красива именно ты. Со временем на смену радикальному бодипозитиву придет бодинейтралитет, функциональное и безэмоциональное отношение к телу, без суровых ограничений но и без подчеркнутой любви и постоянной демонстрации превосходства.
Бодинейтральность в моде и красоте будущего это:
